Творчество Лебедев
Камни
Произведение вынашивалось художником довольно долго и композиция долго не клеилась в своем повествовании. И вот в 2015 году она сама собой родилась. Композиция читаемая, так что говорить о ней не вижу смысла.
Карусель
Три сестры
Композиция № 17
На создание этой картины вдохновило мимолетное понимание человеческой одухотворенности, освобождения от бремени тяжести духа. Произведение говорит своими формами об освобождении от погони за властью и влиянием. Тонкий радостный колорит подчеркивает главную концепцию картины. Кубистический подход и текстильный дизайн задают главную интригу произведения, где отдельные символы, как затравки отношений в композиции начинают притягивать и взаимодействовать между собой в кубистической среде. Работа сходна своим изображением с музыкальными опусами Вивальди и название этому вторит- "Композиция 17". Композицию следует воспринимать сначала чувством, а потом рассудком. "Композиция №17" скрывает символьный язык за супрематизмом, создавая дымку загадочности и композицию интуитивных чувствований. Они заставляют или наслаждаться или задумываться о теме. В конце концов, композиция раскрывается во всей своей красе замысла, если зритель делает над собой ментальное и эмоциональное усилие.
Без названия
kamelos
Известное изречение "Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное" поражает своей странностью. Сравнение, однако, будет ясно, если вспомнить, что у греков наряду со словом "kamelos" - "верблюд" имелось "kamilos" - "канат, толстая веревка". Вероятность подмены тем больше, что долгое е произносилось как i, kamelos звучало как kamilos.
Правильнее было бы: Легче канат протянуть через игольное ушко...
Подобную версию высказывает и российский богослов Егор Розенков, замечая, что в арамейском языке слово gamla означало и канат, и верблюда одновременно, так как канаты делались из верблюжьего волоса.
По другой версии, в Иерусалиме одни из ворот назвались Игольное ушко, верблюд в них мог пройти только со снятой поклажей и без наездника. Однако, утверждает исследователь Е. Розенков, в древних письменных источниках нет ни одного упоминания о воротах такой величины ни на одной из застав древнего Иерусалима.