О цветах вообще

Есть два пути для суждения о составе цветов: по смешению материальных красок и при помощи разложения цветов призмою.

Смешение материальных красок научило, что зеленая краска может быть составлена из синей или голубой и желтой, фиолетовая — из синей и красной, оранжевая — из красной и желтой и т. п.

Другой способ изучения цвета основан на разложении света на его составныя цветовыя части посредством прозрачной призмы. Солнечный свет, преломленный призмою, образует при этом полосы, окрашенныя цветами, которых насчитывают главнейше семь: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. Кроме этих цветов и промежуточных между ними нет никаких, которые не могли-бы быть составлены из названных основных.

Из практики смешения материальных красок художники заключили что три цвета - красный, желтый и синий суть основные; остальные происходят из названных трех. Было время и еще недавно, когда почти все физики поддерживали это положение согласно воззрению художников. Такое согласие было основано однако на крупном недоразумении, которое теперь разсеяно.

Многия краски называются желтыми, другия - красными, третьи—синими, но одна желтая или синяя не походит на другую желтую же или синюю. Каждая из красок одного родоваго наименования имеет свойственную ей оптическую особенность, называемую тоном. Киноварь есть красная краска, жженая светлая охра называется красною охрою, хотя есть громадное различие между тонами охры и киновари. Подобным образом тон светлой кобальтовой зеленой чрезвычайно отличается от зеленой Павла Веронеза.

Семь главных цветов спектра тоже имеют разные оттенки. По бедности языков в отношении обозначения цветовых ощущений, можно назвать словами только очень ограниченное число оттенков спектра, тогда как впечатлительный и опытный глаз может ощутить до тысячи переходов от одного края спектра до другого.

Для выбора основных цветов из семи надо пробовать слагать различные спектральные цвета между собою, надвигая известными в оптике средствами одну цветную полосу на другую. В смешении получаются цвета, очень часто несходные с цветами красок, происходящих от соответственнаго смешения.

Самый разительный пример такого несходства представляет смешение желтаго и синяго спектральных цветов, которое имеет белый, а не зеленый, цвет. Из дальнейших опытов смешения цветов оказалось, что чистый спектральный зеленый цвет не может быть составлен ни из каких других простых цветов. Следовательно спектральный зеленый несомненно есть основной.

Отыскивая другие основные цвета из числа спектральных можно остановиться на некотором красном и некотором фиолетовом. Желтый цвет составляется из краснаго и зеленаго; синий—из зеленаго и фиолетоваго и т. д., так что с этой точки зрения основные цвета суть: красный, зеленый и фиолетовый. Однако составленный желтый не имеет чистоты спектральнаго желтаго; тоже замечание следует сделать и о синем составленном цвете. Отсюда произошла необходимость допустить не менее пяти основных цветов: красный, желтый, зеленый, голубой и фиолетовый; еще вернее принять основными все семь.

Во всяком цвете следует различать три качества.

Во-первых надо узнать какое он занимаете место в спектре или, по крайней мере, если идет дело о красочных цветах, надо испытываемый цвет отнести к одному из главных пяти или семи родовых цветов спектра.

Во-вторых цвет характеризуется чистотою, т.е. отсутствием посторонних примесей, вредящих впечатлению от цвета. Спектральные цвета, как образцы, данные самой природой, считаются чистыми. Если к чистому спектральному цвету придать белый свет, то цвет сделается более или менее белесоватым. Из материальных красок наиболее подходят по чистоте тона к спектральным: киноварь, желтый хром, зеленая Веронеза, ультрамарин. Но по ближайшим изследованиям оказалось, что каждый из цветов названных, красок состоит из нескольких смежных между собою спектральных.

Третье качество цвета его светлота. Солнце, белая бумага, освещенная солнцем, белая бумага в тени—образуют при посредстве призмы три спектра с полным числом составных цветов, но цвета солнечнаго спектра имеют наибольшую светлоту а бумаги в тени—наименьшую из трех. В красках имеются: кобальт, ультрамарин и т. д. двух или трех степеней светлоты.

Названные три качества вполне определяют, не только основные или близкие к ним цвета, но и весьма удаленные от них сложные, как это будет разъяснено далее.

Было упомянуто, что синий и желтый спектральные цвета образуют в смешении белый цвет; синий и желтый, как и всякие два другие, которые могут в смешении дать белый цвет, называются взаимно дополнительными цветами.

Опыт показал, что всякий из спектральных цветов, кроме зеленаго, имеет дополнительный к себе цвет в одном из остальных.

Цвета спектра могут быть разделены, по терминологии художников, на теплые и холодные. К первым принадлежат: красный, оранжевый, желтый и желтозеленый с их промежуточными. К холодным цветам относятся: голубозеленый, голубой, синий и фиолетовый с их промежуточными. Чистый зеленый составляет раздел между холодными и теплыми цветами спектра.

Соединяя все теплые цвета спектра в один а все спектральные холодные, с присоединением к ним зеленаго,—в другой, составим таким образом два сложных цвета, которые будут взаимно дополнительными. Разделяя спектр на две части в каком угодно месте, и составляя цвета из этих частей, всегда получим два взаимнодополнительные сложные цвета.

Всякий сложный цвет предметов природы состоит из спектральных—двух, трех или многих, взятых в соответственной степени светлоты и смешанных. Разсматривая чрез призму поверхность какого бы то ни было предмета, можно непосредственно видеть состав цвета его поверхности. Приводим несколько примеров.

Белая бумага, гипс, мел показывают спектр, состоящий из всех тех частей, какия есть в солнечном, но меньшей светлоты. Различные цвета спектра затемнены по сравнении с солнечным не строго в одинаковом отношении, тем не менее спектр белой поверхности можно принять за нормальный.

Сравнивая, посредством призмы или спектроскопа, нормальный спектр белой поверхности со спектром старой потемневшей деревянной доски коричневаго цвета можно видеть, что во втором спектре затемнен красный и красно-оранжевый цвета, еще более затемнены оранжевый и желтый, еще того более желто-зеленый и зеленый и чрезвычайно затемнены цвета голубой, синий и фиолетовый. Вообще же теплыя части спектра господствуют над остальными, а красное и оранжевое над всеми.

Подобным же путем можно получить понятие о цветовом составе золотой или серебряной поверхности, о цветовом составе красок и т. д. Настоящия точныя измерения трудны и продолжительны, но путь изследования состава цветов прост и ясен.

И так повторяем, что для составления цветов нельзя синий, желтый и красный цвета признать основными. Нельзя также принять три какия нибудь краски за основныя и достаточные для составления всех других красок. Нет никакого сомнения, что синяя и желтая в смешении образуют зеленую краску, но нет такой желтой и такой синей, которыя образовали бы чистую зеленую, какова зеленая Веронеза; также нет такой синей и красной, которыя в смешении дали бы чистый фиолетовый цвет, хотя бы такой, как в анилиновых красках. Для составления красок всех тонов, в каких нуждается современная живопись, недостаточно не только трех, но и семи красок; не всякий художник довольствуется даже и двадцатью основными красками.

Не смотря на несомненную верность всего сказаннаго о составе цветов художники мысленно считают синий, желтый и красный основными во всех смешениях красок. Поэтому остается доказать, что истинные законы оптики, относящиеся к этому предмету, имеют более полное применение к живописи, чем непосредственный, но неверно истолкованный, опыт.

Вся первая глава настоящаго сочинения посвящена разъяснению отношений оптики к живописи.